8.На южной границе.

После неоднократных перемирий Мосальск продолжал оставаться на так называемых "украинных" (то есть окраинных) южных землях Московской Руси. Его про­должали беспокоить вооруженные летучие отряды литов­ских феодалов. Но не только они. Город приступом брали поляки, в окрестностях бродили днепровские и донские казаки в поисках добычи, нападали крымские татары и ногайцы.

В 1587 году 30 тысяч крымцев через Козельск, Воро-тынск и Мещовск вторглись в мосальские земли. И снова кровь, пожары, грабежи, увод в полон взрослых и детей для последующей продажи в рабство в мусульманские страны...

Для защиты от набегов степняков еще при Борисе Го­дунове была построена засечная черта. Она проходила и по территории Калужского края. Вошли сюда города Козельск, Перемышль, Мещовск, Серпейск, Таруса, Воротынск, Кременец, Медынь, Любутск, Малоярославец, Бо­ровск — и Мосальск в их числе. Они были превращены в крепости, а лесные засеки представляли собой непреодо­лимые для конников завалы, рвы, земляные валы, а в бродах забивались кованые в кузницах острые железные штыри.

На вероятных подходах неприятеля возводились сто­рожевые посты с необходимым вооружением и системой сигнализации. В Мосальске, как и в других городах за­сечной линии, наготове находились дружинники, запаса­лись боеприпасы и продовольствие.

Со временем засечная черта пришла в негодность, и для защиты южных границ в 1638 году московские власти приняли меры для ее восстановления и ремонта. Мосальчане активно участвовали в укреплении засек. Их воевода Семен Васильевич Волынский был послан для организации работ в Малиновую засеку на одиннадцатое звено, недалеко от Козельска. Под его надзором находи­лись специально отряженные из ближайших городов (разумеется, и из Мосальска тоже) люди с лошадьми, те­легами, топорами, лопатами.

Несколько раньше, в 1629 году, Волынский сообщал в Калугу, что к Серпейску идут литовцы и хотят "русских людей пограбить", намереваясь продвинуться к Смолен­ску. Воевода выслал разведку и просил помощи, так как литовцы на пути к Смоленску не могли миновать Мо­сальск. Калужские власти в помощи отказали. Из их "отписки" видно, что и в самой Калуге сил маловато, хотя она посылала в Мосальск ежемесячно по 20 конных дво­рян и "детей боярских" и по 50 пеших стрельцов. Госу­дарь, однако, повелел "в Мосальскъ по наряду сполна послати" воинов.

Через некоторое время мосальский воевода вновь за­просил помощи и обратился с просьбой теперь уже прямо в Москву. Ответ гласил: "Чтена. Указалъ государь по темъ вестемъ отписать в Калугу, чтобъ въ прибавку по­слали в Мосалескъ на время человека съ пятьдесятъ кон-ныхъ дворянъ и детей боярскихъ тотчасъ".

    Город был одной из более чем 40 крепостей засечной черты. В нем служили стрельцы и казаки из Ярославца Малого, Калуги, Воротынска, Медыни, Мценска, Орла, Козельска, Карачева, Москвы. На земляном валу насчи­тывалось 12 орудий. В складах накапливались запасы провианта (ржи, овса, крупы, сухарей, соли) и боевых припасов (пороха, ядер, дроби). Правда, качество воору­жения было далеко от совершенства. Разнокалиберные медные и железные пищали и пушки имели трещины, по несколько раз пропаивались. Они перешли еще от дедов и сильно устарели.

    И все же мосальчане давали достойный отпор незва­ным пришельцам. Так было, например, 20 марта 1634 года, когда литовцы напали на село Чертень, которое яв­лялось вотчиной московского Воскресенского девичьего монастыря. Вместе со специальным отрядом по борьбе с набегами, куда входила боевая сотня, из Мосальска вы­ехали 60 ратников. В сражении они "литовскихъ людей побили и языки поймали".

Через два дня, 22 марта, литовцы с черкасами (запорожскими казаками) осадили Мосальск. Бой про­должался с утра до вечера и закончился победой горожан. В бою за село Покровское мосальчане тоже победили и взяли в плен более 20 Черкасов.

Чтобы не подвергаться неожиданному нападению, Москва вела глубокую разведку сил и намерений неприяте­ля. Участвовали в ней и мосальчане. Так, в 1631 году мосальский воевода Павел Еропкин направил царю "отписку". В ней указывалось, что в литовские и польские города он отправил двух казаков, служивших в Мосальске. Они добы­ли ценные сведения, в частности в Смоленске, который про­должал оставаться под властью Литвы, и откуда соверша­лись нападения на приграничные районы Московского госу­дарства. Государь и патриарх пожаловали разведчикам по пять рублей — сумма по тем временам весьма крупная.

В Мосальск, как и в другие "украинные" города, регу­лярно приходили "грамоты опасные" с царскими указания­ми. Одна из них, от 17 января 1660 года, например, содер­жала предупреждение о возможном появлении крымского хана. Государь требовал от воеводы, чтобы "по городу, и по острогу, и по земляному валу денные и нощныя сторожи держалъ крепкие".

В то время в Мосальске служило 229 стрельцов, пуш­карей и других воинов с пищалями, бердышами и даже с деревянными рогатинами. Пищаль представляла собой тяжелое ружье, она применялась и в обороне с крепост­ных стен, и в полевом бою. Бердыш — это боевой топор в виде вытянутого полумесяца, знакомый нам по рисункам к русским народным сказкам. Длина лезвия доходила до метра, топор насаживался на двухметровую рукоять.

Таким образом, после татаро-монгольского, а затем ли­товско-польского нашествия Мосальск, как и многие дру­гие "украинные" города верхней Оки, не обрел покоя еще в течение более чем полутора веков. Кровопролитные бит­вы и набеги разного рода "чужаков" прекратились лишь к концу XVII века.